В разных формах и под разными названиями группа «АукцЫон» существует примерно с 1978. Однакосовременное название она получила лишь в мае 1983, когда коллектив был принят в члены ЛенинградскогоРок-клуба. Двадцатилетие легенды питерского рок-движения начали отмечать еще весной. 7 ноября в ДСЮбилейный состоится большое 20-летие группы АукцЫон, при участии Сергея Шнурова (Ленинград), ОлегаСкрипки (Вопли Видоплясова) и многих других.
История
АУКЦЫОН - уникальное явление на современной музыкальной сцене России: в отличие от большинства жанровоограниченных и как правило стилистически не выходящих за рамки канонов современников, эта группачерпает свое вдохновение в столь неблизких источниках как ска, рэггей, нью-джаз, этническая музыкаСеверной Африки и Среднего Востока, а также в бит- и поп-музыке 60-х; вопреки всегда господствовавшей врусском роке идее мессианства и присущей ей дидактичности, она не столько поучала, сколько развлекала,вследствие чего, судя по всему, и оказалась чуть ли не единственным представителем России на клубнойсцене Европы. В 1988 АУКЦЫОН записал магнито-альбом "Вернись в Сорренто", до сих пор не изданный профессионально,ушедшего в ИГРЫ Игоря Черидника сменил хард-роковый барабанщик Борис Шавейников, а немного позднеевизуальный ряд группы приобрел новое качество, когда в ее рядах появился одаренный танцор ВладимирВеселкин. Значительную роль в формировании имиджа АУКЦЫОНА в этот период сыграл знаменитый питерскийхудожник-авангардист Кирилл Миллер, кисти которого принадлежали обложки первых альбомов: в частности,изданного во Франции Voyla Production диска "Так я стал предателем" (1989) и записанного в России на"Мелодии" "В Багдаде все спокойно" (1990). В 1990 АУКЦЫОН принял участие в грандиозной экологической акции "Рок Чистой Воды", вместе сучастниками которой поехал по Волге, давая концерты в приволжских городах.
С конца 80-х АУКЦЫОН начал регулярно выезжать за рубеж: на протяжении последних восьми лет группа даланесколько сот концертов во Франции, Германии, Дании, Швейцарии, Австрии, Голландии, Чехии. В 90-е продолжали выходить его новые работы: "Дупло" (Erio, 1990), "Бодун" (SNC, 1991), "Птица"("Дядюшка Рекордз", 1994), "Лучшие песни" (SNC, 1996). Кроме того, дискография АУКЦЫОНА включает двасовместных диска с парижским художником, поэтом и бардом Алексеем Хвостенко: "Чайник вина" (1992) и"Жилец вершин" (SNC, 1995 - на стихи поэта и реформатора языка Велимира Хлебникова). После периода относительной стабильности в мае 1992 АУКЦЫОН покинул Владимир Веселкин, который началотносительно успешную соло-карьеру (его альбом "Невозможная любовь" в 1991 издала фирма FeeLee), а вноябре 1995 свой последний концерт с группой сыграл Дмитрий Матковский. Примерно тогда же в составгруппы был приглашен тубист Михаил Коловский. Главная творческая сила группы - гитарист и певец ЛеонидФедоров. Его песням (написанным, как плавило, на стихи коллег по группе - Дмитрия Озерского и ОлегаГаркуши) присущ характерный мелодический язык, в котором джазовые и этнические интонации соседствуют схитовой прямолинейностью ключевых фраз, а ритмические формулы позволяют интересно распеть, казалось бы,самые "неудобные" для вокала фазы.
На протяжении своей биографии группа снялась в яде художественных и документальных фильмов: "Взломщик"(Ленфильм, 1986), "Half-Official" (Германия, 1987)2000, "Рок" (ЛСДФ, 1987), "Давай рок-н-ролл!" (Германия,1988). Основным же кино-героем АУКЦЫОН является Олег Гаркуша, который сыграл роли в фильмах "Презумпцияневиновности" (1988) и "Хрусталев, машину!" (1996). Помимо того, он регулярно выступает с чтениемстихов и является автором двух поэтических сборников. Разносторонние и искушенные музыканты, участники АУКЦЫОНА регулярно принимают участие в записях ивсевозможных проектах - Рубанов и Литвинов, в частности, вместе и порознь играли в ДЖУНГЛЯХ,АДДИС-АБЕБЕ, MARKSCHEIDER KUNST; Рубанов играл в ПЧЕЛАХ И ГЕЛИКОПТЕРЕ, ВРЕМЕНИ ЛЮБИТЬ и ПРЕОБРАЖЕНИИ;Коловский и Рубанов играют в Z-АНСАМБЛЕ и СОЮЗЕ КОММЕРЧЕСКОГО АВАНГАРДА; Федоров играл и записывался снижегородским бардом Алексеем "Полковником" Хрыновым; Шавейников играл с Юрием Наумовым, ВРЕМЕНЕМЛЮБИТЬ и ПРЕОБРАЖЕНИЕМ , Матковский записал серию альбомов своих минималистских экспериментов подвывеской ОХОТА РОМАНТИЧЕСКИХ ICH
Из интервью с фронт-мэном «Аукциона» Олегом Гаркушей:
- Почему в единственном за последние семь лет альбоме вашей группы "Это - мама" не так уж и многоновых песен?
- Действительно, их всего две. Другие уже звучали в исполнении Федорова с «Волков трио» или другимиего проектами. Но в записи живого исполнения с «Аукционом» все это выглядит совершенно по-другому.Динамичнее и интереснее. Именно поэтому мы выпустили такой альбом. У нас много нового материала, но этипесни исполняются, если есть настроение. В то же время, если кто-то будет что-то просить спеть изстарого, Федоров на концертах никогда этого не сделает: здесь вам не ресторан! Тем не менее, очень дажеможет так случиться, что зазвучит не исполнявшееся десять лет. Программа у нас никогда не расписываетсязаранее, а делается буквально на ходу.
- Вы всегда шли против законов шоу-бизнеса. Не жалеете?
- Мы никогда не мечтали о каких-то там пластинках, о концертах за большие деньги. Просто по вечерамрепетировали после работы. Это уже потом нам стали ставить пиво в качестве оплаты, и, в конце концов,музыка стала нашей работой. Сегодня молодые хотят все сразу: играть то, что нравится и деньги большиеполучать. Так не бывает!
- Что за последнее время привлекло ваше внимание?
- Например, группа «Ленинград» - весело, порой даже смешно, имеет сильную энергетику. Шнуров и егомузыканты - хорошие люди. Но никакой новой концепции я здесь не вижу. Как-то в Германии нам довелосьиграть вместе с «Ленинградом». Тогда в Берлине и Нюренберге мы выступали еще и с «Гражданскойобороной». Кстати, там мне поступило неожиданное и интересное предложение. Менеджеры так решили, чтобрат Егора из «Г.О.» Сергей будет аккомпанировать мне во время чтения стихов. Думаю, как-нибудь покажемэто в Питере. Кстати, я сейчас готовлю проект нового клуба. К сожалению, у нас все больше открываютпримитивные дискотеки. А у меня идея сделать музыкально-театральный центр. Например, там будет«Комик-трест» и многое другое. Все под одной крышей.
(И еще интервью от А.Бурлаки)
разговор журналиста с гитаристом о сущности поэзии Нисколько не покривлю душой, если скажу, что ни одна другая группа на отечественной сцене непредставляет для меня такой, я бы сказал, экзистенциальной загадки, как питерский АУКЦЫОН: дажеучитывая то, что мало с кем из знакомых музыкантов меня связывают столь давние и дружеские отношения(так уж вышло, что почти вся причудливая история АУКЦЫОНА разворачивалась у меня на глазах), почтикаждый новый поворот его коллективной творческой мысли оказывался для меня полной неожиданностью. Отсимпатичных и мелодичных песенок с элементами новой волны АУКЦЫОН бросало в пучину пост-джазовыхимпровизаций, а на смену эпохе безысходно-мрачных экспрессионистских номеров с рваными мелодическимирисунками и калейдоскопом пестрых ассоциаций в текстах вполне органично пришел период увлеченияэтнической музыкой всех времен и народов, и очевидные хиты с интригующим привкусом этно-бита. Но что быАУКЦЫОН ни играл, в какие бы авантюры ни пускался, его музыка оставалась живой, свежей изахватывающе-мелодичной.
Лет пять назад, оказавшись в городе Париже, АУКЦЫОН, который в ту пору методично перепахивал клубнуюсцену Западной Европы, столкнулся с некогда знаменитым в узких кругах (однако к тому временибесповоротно забытым даже старыми поклонниками) художником, музыкантом и поэтом Алексеем Хвостенко, втех же кругах запросто именуемым Хвостом. (Отечественным меломанам Хвостенко, скорее всего, знаком поего старинной песне "Город золотой" на стихи еще одного поэта-эмигранта Паоло Волохонского, которая всвое время стала хитом в исполнении АКВАРИУМА.) Знакомство это - неожиданно для многих, кто зналАУКЦЫОН, всегда крайне равнодушно относившийся к идее петь чужие песни (даже если это очень хорошиепесни), - вылилось в интересный альбом "Жилец вершин"", в этот раз на стихи замечательного русскогопоэта, великого экспериментатора, разрушителя поэтических канонов, реформатора языка ВелимираХлебникова.
- Альбом полон задумчивых приджазованных инструменталов, тихого шелеста флейт и медитативных гитарныхпереборов, мелодические изыски соседствуют с прямо-таки психоделическими звучаниями и таинственнымибряками-звяками, извлеченными из неизвестных традиционной музыкальной культуре приспособлений, в товремя как голоса бормочут что-то несусветное типа: "Гамчь, гэмчь, ио! Али, эли, или! Вичеоло сэсэсэ!Вичи! Вичи! Иби-би!" Я вообще-то считаю, что Хлебников - первый поэт, который ухватил и развил очень важную идею: он понял,что смысл есть не только в сочетании звуков, но и в каждом отдельно взятом звуке. Конечно, у Пушкинатоже все красиво, и строки сами текут, и тоже музыка внутри, но именно Хлебников осознал, что музыкаможет заключаться даже в одном-единственном звуке. И когда в это въезжаешь, когда понимаешь, что завсеми этими странными звукосочетаниями стоит смысл какой-то неземной - это просто потрясает.
- Но вот парадокс: Хлебникова никто никогда не пел! Как же это вы сподобились? Идея-то, конечно, хвостовская... И поначалу нам просто дикой показалась. Причем у самого Хвоста вголове эта идея сидела довольно давно, она была, что ли, мечтой его детства (если я правильно понимаю).Он еще года два назад нам твердил, мол, мы тут с Толей Герасимовым уже сделали песню на стихиХлебникова, а хотелось бы записать целый альбом, давайте попробуем... И как-то в Мюнхене, уВолохонских, он мне завел песню ту, что у них вдвоем получилась. Поначалу я чуть с ума не сошел...Такой мрак! (смеется)
- Надо думать, с традиционной точки зрения это же абсолютно невыигрышная ситуация: ни тебе конкретногообраза, ни сюжета. Не из чего сделать собственно песню...
- ...Что-нибудь в духе Капитана Бифхарта. Раз уж у Хлебникова такая невербальная, что ли, поэзия, длянего бы подошла, ну, немелодическая музыка... Первое, что пришло в голову - сделать чистое сумасшествие. И тут мы с Хвостом вместе поехали в Москву.
Сидели в вагоне-ресторане, пили водку, он начал рассказывать мне про самого Хлебникова, и тут меня какударило: я вдруг понял, что из всего этого что-то интересное может получиться, необычное. И для наснеобычное, и вообще... И вот, когда мы вернулись из Москвы, я созвонился с нашими и сказал: "Тащите всеидеи, у кого что есть. Все, что угодно..."
- И с чего же вы начали?
Поскольку от Хвоста исходила идея, то он и тексты отобрал, вернее, он представил тексты, которые онхотел бы сделать, а мы из них выбрали то, что нам могло подойти. Ничего, конечно, в них не меняли,просто кое-что выкинули, что явно не лезло. Потом целый месяц сидели дома, придумывали какие-тоначальные идеи. А в студии уже записали, что получилось...
- Значит, в основном, все делалось прямо на месте. Но зато вы и времени потратили...
И слава Богу. Если бы не SNС, мы бы никогда не нашли таких денег на запись любой нашей пластинки. Атут, понимаешь, и деньги были, и удовольствие. Мы два месяца там сидели, Сам процесс был интересен.Кайфово. Студия - это, на мой взгляд, такая удивительная штука... Мало кому в нашей стране удаетсянормально поработать в студии. Эта работа ни на что н1000е похожа... Я очень люблю, когда можно посидеть встудии и понять, что может получиться. И когда делаешь прямо в студии все - от придумывания партий и довыбора, на чем их сыграть, выбора звука... По использованию разных звуков мы там себя превзошли... Тамже не было никаких синтезаторов...
- Можно как у QUЕЕN помещать на обложке предупреждение: "Nо Syntetizers"...
Правда, использовали засэмплированное пианино - в студии не было рояля... А так - играли на метлах, наацетиленовых баллонах газовых, не говоря о дудочках и каких-то совсем экзотических инструментах безназвания. С ума можно сойти...
- Я сморю, вы в этот раз использовали множество приглашенных музыкантов. Некоторых я знаю, а о ком-тослышу в первый раз...
Я уже упоминал Толю Герасимова. Это саксофонист такой, я бы не сказал, что суперизвестный, нопрофессионал настоящий. Он долго жил в Америке. А сейчас перебрался в Париж. Переиграл со всемиджазовыми китами и акулами ныне живущими. Живет тем, что пишет музыку к фильмам и т.п. Умеет все. Нохолодный и такой расслабленно-светлый. Дескать, могу сыграть так, могу этак. Хотя из всех егосаксофонных штук мы оставили только одну маленькую фразочку, фактически его саксофона там нет. Затофлейта деревянная, в основном, его. И одну композицию, "Кузнечик", он придумал, а мы уже доделывали. Ксожалению, еще одна песня, которую они с Хвостом сочинили, на стихотворение "Семеро", не вошла вальбом.
- А приглашали музыкантов по мере возникновения нужды в реализации каких-то сиюминутных идей?
У нас же ничего не планировалось, заранее просто говорили: а давайте так попробуем, или эдак...Получится, так получится. Многие музыканты приходили, пробовали что-то сделать, но не у всех получилосьвписаться... (Sleeve Notes указывают шестнадцать исполнителей, принявших участие в записи "Жильца вершин", -название, кстати, взято из использованного в альбоме стихотворения "Чудовище" - среди них известные вПитере сессионные музыканты: Олег Васильев, Дмтрий Каховский, Петр Акимов, Михаил Коловский - А.Б.).
- А вы пробовали что-то из этого альбома на концерте играть?
"Бобэоби", первую вещь с альбома, играли. Но это довольно стремно, потому что на самом деле я не могуадекватно представить себя с этой песней. Одно дело дома, под акустику ее петь, хотя и это довольностранно будет выглядеть... А в студии у нас случайно очень кайфовое сочетание получилось: там играетакустический бас, акустическая гитара и труба, причем совершенно сумасшедшая труба Олега Васильева.Записывалась она вообще гениально. Там большой зал. И микрофон повесили прямо посредине. Я включилпрограмму, а Олег просто ходил по залу и играл, не слыша прежде композицию (вернее, в тот момент он ееслушал, но до этого не слышал никогда), просто играл. С первого раза и сыграл - по-моему, гениальносыграл. Обычный человек так не сможет никогда в жизни. И на концерте как раз трубы-то и не хватает. Мыпытались Олега приглашать, но это, понимаешь, бесполезно: он джазовый музыкант и играет все, чтоугодно, кроме того, что нужно. Вернее, он играет то, что ему кажется нужным в данный момент, а наследующий раз ему кажется что-то другое. Короче говоря, настоящий джаз... А на записи все-такиполучилась точная штука.
Это был чистый эксперимент. В студии можно действительно сделать вещи, которые никогда и в голову-тоне придут, когда ты просто репетируешь. И все это можно реализовать. А на концерте ты этого ни за чтоне сделаешь. Разве что как Питер Гэйбриел, который за собой студию и сцену возит, но это, по-моему, ужелишнее: сколько труда, чтобы сыграть одну единственную песню!
- Надо не становиться передвижным театром, а оставаться рок-н-ролльной группой... Конечно. Хотя "Жилец вершин", конечно, не рок-н-ролл, это я сразу могу сказать - получился явно нерок-н-ролл. Это даже музыкой трудно назвать. Я бы не рискнул назвать это музыкой. Хлебников, однимсловом.
- Разумеется, трудно ожидать, что альбом станет бестселлером... И слава Богу. Я, наверное, повторюсь, но для меня главное то, что мы самfd7и получили кайф, редкийслучай, что и деньги были, и удовольствие. Я прекрасно понимаю, что для любой нашей группы два месяца встудии -очень много, хотя для любой западной это считается нормой. Конечно, можно и за неделю записатьхороший альбом, но что-то пока мало кому это удается. The Beatles, Led Zeppelin первый альбом неделюписали. Police первый альбом быстро сделали... Как бы то ни было, мне этот альбом по конечному результату очень понравился, гораздо больше даже, чем"Птица" - там мне, на самом деле, хотелось бы все, кроме одной песни, переделать - перепеть,переиграть. То есть, там многое меня вообще не устраивает. А здесь не хочется, здесь все простонормально сделано... Поэтому я его оцениваю как абсолютно адекватный: он может звучать только так иникак иначе. У меня нет ощущения, что его можно было записать как-то по-другому.
- То есть, ты считаешь, что это, безусловно, законченный по всем статьям продукт? Первый иединственный?
Ну, не знаю. Вот "Чайник вина" тоже переделывать не хочется. Может, потому, что там, на записи, мыпросто оттягивались...
- Я помню, шли какие-то разговоры о втором диске собственных песен Хвоста. Сейчас, надо полагать, этипланы отложены до лучших времен... Я уже говорил, что мне не хотелось бы делать второй "Чайник вина". А изменить подход, сделать какие-тороскошные студийные аранжировки... Я Хвоста в таком качестве не воспринимаю. Его лучше всего слушать,когда он просто сидит у себя на кухоньке и поет свои песни. Мне даже его парижский альбом, "Прощание состепью", не нравится. Сами песни хорошие, а сделан он слишком правильно. И никакого изюма музыкального.Кроме Хвоста, там ничего нет. Есть какие-то пассажи на гитарах красивые. Вообще, много красивостейвсяких...
- Так ведь он же в Париже записан... А многое из того, что там пишется, даже Высоцкий, этакойресторанной цыганщиной отдает...
А я не люблю, когда начинается делание музыки из ничего: нельзя брать блатные аккорды и аранжироватьих под симфонию Бетховена... Блатные они и есть блатные. В лучшем случае это скучно. Вообще, сейчаскризис какой-то в музыке наметился: все лихорадочно ищут какую-то радикально удобоваримую штуку длявсех, чтобы было понятно и тем, и этим, пятым и десятым, чтобы не было ни соплями, ни чернухой... - И тут появляется АУКЦЫОН со своим "Жильцом вершин ", который сделан без всяких оглядок и абсолютноигнорирует требования сиюминутной конъюнктуры, все дурацкие условности, навязанные средствами массовойинформации и т.п...
Мы делали то, что нам в тот момент хотелось. Что сделалось, то сделалось - и все! Поэтому сегодня,вот, слушаю и думаю: да, вроде и не песни, но все равно есть в них что-то. Какая-то своя штука. Ипотом, Хвост все-таки заставил въехать в стихи. Я ведь, честно говоря, как к стихам отношусь? Так, науровне: поется - не поется. А тут я вдруг врубился, что да, Хлебников - красивый поэт. Офигительнокрасивый. И больше всего мне бы хотелось сделать так, чтобы эта поэзия... ну, легче усваивалась, чтоли. Слушать же легче, чем читать стихи. Не то чтобы попс сделать, а как постановку для детей. Сегодня,наверное, мало кто берет с полки стихи и читает, разве что настоящие любители поэзии (а уж никак недети, не это поколение), вот и хотелось, чтобы это стало понятно большему кругу людей - тем, ктоникогда в жизни не взялся бы читать Хлебникова. Многим это просто в голову не придет... У нас же,знаешь, многие считают, мол, Хлебников - поэт для поэтов, а это же все бред собачий. Человек простооттягивался, веселился, он и на самом деле кайфовый мужик, и все его "Гоум.Оум. Уум. Паум" это жевеселый текст на самом деле! И помимо того, что он был просто гениальным поэтом, он же еще не простотак писал, он же брал значения всех этих слов из древнерусского языка, настоящие слова, на них жеговорили когда-то! И когда я это просек, я понял, что, в принципе, это тот же рок-н-ролл! Не простовымучивание из себя каких-то строчек, а настоящее веселье...
