Не случайно по программе Международного фестиваля “100 лет Большому залу Консерватории” третий день был отдан сочинениям П.И.Чайковского. Именем этого великого русского композитора названы консерватория и самый престижный конкурс в России, именно с его произведений начинается для иностранцев знакомство с русской культурой. Для Джона Лилла, пианиста из Великобритании, с именем Чайковского связано начало сольной карьеры — именно с победы на конкурсе 1970 г. начался отсчет его артистической жизни.
Российские слушатели стали свидетелями увлекательнейшего действа, разыгранного талантливым пианистом вместе с Государственным Академическим симфоническим оркестром под упралением Василия Синайского, — соревнования двух совершенно различных исполнительских школ, английской и русской. Уже первые знаменитые вступительные аккорды из Первого фортепианного концерта показали насколько сильно отличается прочтение русской музыки европейскими артистами. «Благородная сдержанность» — так можно было охарактеризовать интерпретацию Джона Лилла, тогда как оркестр во главе с его знаменитым дирижером демонстрировали необычайную экспрессивность, драматический накал, свойственный русской школе. Дуэт-поединок стал связующей нитью всего концерта, сыгранного на едином дыхании, и «разрешился» только в самом конце, когда с помпезными величественными тирадами солист и оркестр пришли к жизнеутверждающей коде финала.
Публика взорвалась бурными аплодисментами и долго не хотела отпускать английского маэстро — он исполнил два сочинения — медленную часть «Патетической сонаты» Бетховена и «Революционный этюд» Шопена — на «бис». Проникновенная философская лирика сонаты продемонстрировала еще одну грань пианистического мастерства Джона Лилла — выстроенность фраз, певучесть всей фактуры, продуманность голосоведения, а исполнение «Этюда» поразило чистотой исполнения и невероятной виртуозностью.
Во втором отделении прозвучала «Симфония № 4» П.И.Чайковского в исполнении ГАСО. Знакомая каждому с детства музыка симфонии воспринималась как нечто совершенно новое, незнакомое. Уже вступительные фанфары медных настроили слушателя на драматическую волну, напряжение отступило лишь с самыми последними нотами. Это прочтение симфонии можно назвать классическим, понимая под классикой некий идеал, эталон красоты. Дирижеру удалось найти наиболее убедительные темповые и динамические соотношения, каждая новая тема обладала свойственным только ей оркестровым колоритом, форма симфонии в целом предстала как единое неделимое целое, но с тщательной проработанностью всех деталей.
В этот вечер в поединке русской и английской исполнительских школ победила музыка, и, уходя с концерта, очень хотелось унести с собой частичку того приподнятого праздничного настроения, которое царило на сцене.
